Вторая мировая война показала, какое большое значение при форсировании крупных рек и водоемов с оборонительными сооружениями на них могут иметь плавающие транспортные автомобили, позволяющие с хода (т. е. «с колес»), без специальной инженерной подготовки, временами даже в условиях огневого противодействия противника, быстро переплавлять (со скоростью до 160 м/мин), в том числе и с десантных судов, через водные преграды живую силу, боеприпасы, артиллерию (вплоть до дивизионной, гаубичной и противотанковой), иногда и с тягачами, забирая на обратном пути раненых. Так родился новый вид боевой техники — колесные и гусеничные транспортеры-амфибии. Их стали широко применять в армиях союзников, начиная с 1942 года, в частности, на Тихоокеанском театре военных действий, а позже и в Европе при высадках в Сицилии, в Нормандии, при форсировании рек Сена, Везер, Маас, Майн, Рейн, озер и многочисленных каналов.
С середины 1944 года плавающие автомобили поступали по ленд-лизу и в Красную Армию. Использование нашими войсками автомобилей-амфибий в Висло-Одерской операции, при форсировании Свири и Даугавы позволило решить сложные боевые задачи при значительно меньших потерях, чем при задействовании обычных переправочных средств. Стало ясно, что и в будущем плавающие автомобили найдут широкое применение в войсках как эффективное и надежное десантно-переправочное средство. Им стали уделять большое внимание во всех армиях.
При подготовке планов послевоенного технического перевооружения Советской Армии (СА) намечалась и разработка водоплавающих десантно-транспортных автомобилей, в первую очередь малых разведывательных и больших грузовых автомобилей (МАВ и БАВ) грузоподъемностью, соответственно, 0,5 и 2,5 т, а также средних автомобилей (САВ) грузоподъемностью 1,5 т. Однако опыт создания таких машин у нас отсутствовал, поэтому без тщательного изучения и разумного копирования зарубежных аналогов трудно было обойтись.
Прежде всего, требовался большой трехосный плавающий автомобиль, способный перебрасывать через водную преграду с надежным входом в воду и выходом на берег десантные стрелковые подразделения в составе до 40 бойцов с вооружением и боеприпасами, военные грузы массой до 3000 кг, 76,2- и 85-мм артсистемы с расчетами и легкими колесными тягачами, зенитные 37-мм орудия и счетверенные зенитные установки, 122-мм гаубицы с расчетами (в перегрузку), несколько 120-мм минометов с расчетами и др.
Такой амфибийный автомобиль был у союзников — американский GMC-DUKW-353 (появился в войсках в июне 1942 года). Эта амфибия была скомпонована фирмой Marmon Herrington на основе агрегатов и шасси массовых 2,5-тонных 3-осных (6x6) армейских автомобилей высокой проходимости GMC-ACKWX-353 и GMC–CCKW-353. Эта фирма была известна своими удачными переделками распространенных неполноприводных коммерческих автомобилей с колесными формулами 4x2 и 6x4 в полноприводные, устанавливая на них часто покупные у других фирм передние ведущие мосты, раздаточные коробки с демультипликаторами, новые элементы подвески, более мощные радиаторы, лебедки и др. В данном случае специалисты Marmon Herrington, выполнив компоновку новой машины, спроектировали коробки отбора мощности (КОМ) с приводом на винт и лебедку (установленные сзади), сам винт с водяным рулем, откачивающие трюмные насосы, теплообменники двигателя с мощной системой вентиляции и другие новые агрегаты.
Водоизмещающий корпус автомобиля и его обводы выполнила морская архитектурная фирма Sparkman and Stephen в Нью-Йорке. Существующую раму с агрегатами шасси поместили в просторный водоизмещающий корпус-лодку понтонного типа, выполненную сварной из листовой стали толщиной 1,9 мм с силовыми раскосами и усилителями, с предельно благоприятными для такого универсального автомобиля гидродинамическими формами, практически не ограничивающими его подвижность па бездорожье (правда, без особых профильных препятствий). В днище корпуса имелись выемки для колес, балок мостов, карданных валов, гребного винта и пр. Грузовой отсек не оснащался откидным задним бортом: погрузка осуществлялась сверху кузова. Шасси было построено по классической схеме 3-осных, ставших стандартными армейских автомобилей: впереди располагался бензиновый 6-цилиндровый рядный верхнеклапанный двигатель GMC-270 мощностью 91,5 л.с. (по стандарту SAE) при 2750 об/мин, с рабочим объемом 4,416 л.
Система охлаждения была усилена: ввели более мощный радиатор, 5-лопастный вентилятор с обратной (из отделения управления вперед через мотоотсек) подачей охлаждающего воздуха и возвратом после радиатора нагретого воздуха назад по кожухам вдоль бортов в боковые выходы рубки (зимой — под пол платформы для ее обогрева), а также теплообменники для дополнительного охлаждения воды и масла. На машинах с регулируемым давлением воздуха в шинах устанавливался постоянно подключенный к двигателю 2-цилиндровый компрессор (первоначально — с отключаемым цепным приводом от вала винта). Сцепление — однодисковое диафрагменное; коробка передач (КП) — 5-ступенчатная с ускоряющей высшей передачей (силовой диапазон — 7,584); 4-вальная раздаточная коробка (РК) — «Шевроле» с 2-ступенчатым демультипликатором (силовой диапазон — 2,27), с тремя (по количеству ведущих мостов) фланцами выходных карданных валов; ведущие мосты с одноступенчатыми гипоидными главными передачами (ГП); шесть соединительных карданных валов; гидропривод тормозов с вакуумным усилителем — все заимствовалось от GMC–CCKW-353.
Однако в отличие от GMC–CCKW- 353, были применены все односкатные шины увеличенного размера (11,00–18') с крупным рисунком протектора «реверсивный вездеход», с единой колеей. Их преимущества в повышении проходимости уже были общепризнанны. Хотя это по сравнению с обычными задними 2-скатными шинами и увеличивало под ними удельное давление на грунт (что особенно сказывалось на мокрой луговине), зато резко уменьшало сопротивление качению и «бульдозерные» потери. Это обстоятельство было очень важно при выходе амфибии из воды на песчаный, илистый или топкий берег. Односкатная ошиновка уменьшала сопротивление качению на сыром песке до 40 %, на задерненном мокром лугу до 48 %, на снежной целине до 24 %.
Впоследствии, в сентябре 1942 года (и только после выпуска 2005 машин), в конструкцию амфибии была введена централизованная система регулирования на ходу давления воздуха в шинах. Она позволяла снижать давление с нормальных 2,8 кгс/см² (при движении по дорогам с твердым покрытием) до 0,7 кгс/см² на слабых грунтах (песок, грязь), в частности, при выходе из воды. Из-за деформации (сплющивания) шин увеличивалась площадь контакта протектора с грунтом, что резко снижало и давление на грунт — с 3,2 кгс/см² до 0,84 кгс/см². Это также заметно повышало проходимость машины. Воздух в шины подавался через шланги в качающихся шарнирных штангах и головки с вращающимися уплотнениями, укрепленные снаружи на ступицах колес. Считалось, что это были первые в мире автомобили с системой регулирования давления воздуха в шинах на ходу. Однако еще до войны эту систему разработали в Германии и применили на малосерийных легковых автомобилях 4x4, в частности, на Mercedes-Benz G-5 (1937 год) и особенно удачно на Adler V40T (1941 год).
Американцы же отработали систему регулирования давления воздуха в шинах конструктивно, технологически и довели ее до широкого практического применения. Однако они не поняли, какие преимущества по проходимости на бездорожье дает эта система при большой деформации боковин шин. К тому же, их шины были многослойными, имели сплошную беговую дорожку (жесткую) и недостаточно деформировались при выпуске из них воздуха. Они не выдерживали даже умеренного 5-минутного пробега в спущенном состоянии (появлялись разрывы корда, трещины в боковинах). Поэтому союзники чаще всего бросали свои большие амфибии после выхода на берег со слабым грунтом.
Если GMC-DUKW-353 для движения по суше сохранял в целом сложившуюся компоновку и номенклатуру основных агрегатов шасси 6x6, то для перемещения по воде и для привода лебедки между КП и РК была смонтирована оригинальная КОМ. От нее шел односкоростной привод на винт. В этом случае для уменьшения гидродинамических потерь колеса отключались путем установки РК в нейтраль. Винт диаметром 609,6 мм размещался в специально профилированном тоннеле в задней части корпуса и был связан с КОМ тремя продольными карданными валами. Для его вращения использовались три низших передачи в КП, но наибольшую эффективность давало включение 2-ой передачи, при которой двигатель развивал 2500 об/мин и тем самым выходил практически на полную мощность. При включении 3-й передачи максимальная частота вращения двигателя не превышала 1500 об/мин, но расход топлива уменьшался. На этой передаче целесообразно было плыть по течению и без груза. Реверс винта осуществлялся за счет задней передачи в КП. От карданного вала винта постоянно приводились во вращение два трюмных насоса — центробежный и шестеренчатый. Маневрирование машины на воде производилось с помощью водяного руля, установленного сразу за винтом. Он был постоянно связан тросовой передачей с рулевым механизмом и поворачивался в обе стороны синхронно с поворотом передних колес. На воде это помогало уменьшить радиус циркуляции до 6,1 м.
Сзади, в кормовой нише корпуса, устанавливалась лебедка с барабаном, вмещающим 61 м троса диаметром 12,7 мм. Она служила для облегчения погрузки в грузовой отсек артиллерии, транспортных средств, ящиков с боеприпасами и др. Для самовытаскивания лебедка удобно задействовалась только при движении назад, хотя теоретически трос мог протягиваться и вперед через грузовой отсек при отсутствии там техники, через люк в ходовой рубке и направляющую скобу в носу машины. Но это было неудобно, и обычно такой способ не применялся.
Испытание амфибии GMC-DUKW- 353, проведенные в СССР в октябре 1944 г., не подтвердили некоторых параметров машины. Максимальная скорость движения по суше составила 65 км/ч (без груза на 5-й передаче — 67,5 км/ч). Максимальная скорость движения на воде — 9,45 км/ч (без груза — 10,25 км/ч); радиус циркуляции на воде — не менее 9 м (никак не 6,1 м). Подъем по грунту крутизной 27° так и не был взят. Масса машины намного превысила фирменные данные: снаряженная — 6500 кг, полная (с грузом и водителем) — 9160 кг).
Производство GMC-DUKW-353 началось в марте 1942 года на заводах фирм Yellow Track, Coach Manufacturing, а с 1943 года — и на Pontiac (осуществлялась только сборка). В 1943 году было выпущено 4508 машин, а всего до конца 1945 г. — 21247 единиц. Боевые потери (на всех фронтах) составили 1137 машин. В СССР по ленд-лизу в 1945 году было поставлено 284 GMC-DUKW-353 (за 1944 год данных нет).
По всем признакам отечественный большой 3-осный плавающий автомобиль должен был создаваться на Московском автозаводе им. Сталина (ЗиС), который к тому времени (весна 1946 года) уже построил первые опытные образцы трехосного 2,5-тонного грузовика повышенной проходимости ЗИС-151 (серийный выпуск — с октября 1948 года). Правда, он оказался не самым удачным, но по внешним параметрам, размерам и кинематической схеме шасси был близок к американскому GMC–CCKW-353, составившему основу амфибии GMC-DUKW-353 (в дальнейшем — просто GMC).
Но перегруженный созданием, доводкой и освоением производства новых автомобилей, транспортных средств и боевых машин первого послевоенного поколения (ЗИС-150, ЗИС-151, ЗИС-152, ЗИС-153 и др.) завод отказался от этой интересной, но технически очень сложной и конструкторски трудоемкой работы. Он предложил заняться этим заданием филиалу. Филиал — это еще недостроенный тогда Днепропетровский автозавод (ДАЗ), который предполагался к выпуску также не очень удачных грузовых ЗИС-150 как завод-дублер (в дальнейшем стал самостоятельным предприятием).
Главным конструктором ДАЗа с 1945 года являлся 42-летний Виталий Андреевич Грачев, до этого увлеченно и с большим успехом занимавшийся проектированием различных автомобилей высокой проходимости на ГАЗе. В частности, в апреле 1942 года он получил Сталинскую премию за создание легкового автомобиля высокой проходимости ГАЗ-61 и бронеавтомобиля БА-64 (на его базе). Это обстоятельство в дальнейшем сыграло определяющую роль в разработке на ДАЗе большого плавающего автомобиля.
В. А. Грачев всегда тяготел к армейской тематике, поэтому за эту интересную работу, узнав о ее необходимости, он взялся в конце 1948 года по своей инициативе и с большим энтузиазмом, предварительно специально съездив за поддержкой и финансированием в Москву, в ЦК ВКП (б) и в Инженерный комитет СА. И это несмотря на нехватку на заводе кадров, особенно конструкторов-автомобилистов (всего 56 человек) и высококвалифицированных специалистов для их плодотворной работы в экспериментальном цехе (ЭЦ), на который ляжет основная нагрузка. К тому же завод продолжал строиться. Некоторые необходимые для такой работы цеха и службы еще не сформировались. Одновременно продолжались также инициативные работы над модернизированным ЗИС-150 — ДАЗ-150 «Украинец», над оригинальным полуприцепом к нему «5000» под РЛС «Гром», 3- и 5-тонными автопогрузчиками «4000» и «4001» с гидроприводом подъемника (впервые в стране), над автокраном АК-76.
Тем не менее с конца 1948 года начали трудиться и над будущей большой амфибией. Для начала тщательно изучили ее однозначный прототип — GMC (на завод пригнали две машины, одну из которых разобрали «до винтика»), его сильные и слабые стороны путем длительных поездок по дорогам и проплывов на Днепре. Одновременно проводили и «обкатку» конструкторов, знакомили их «изнутри» с неизвестной многим машиной, что было очень полезно и дальновидно. В выходные дни летом 1949 года нередко плавали всем коллективом по Днепру, иногда выходя на сушу на живописных днепровских островах для устройства пикников. Кроме близкого знакомства с новой техникой, это очень сближало как состав отдела Главного Конструктора (ОГК), так и его коллектив с испытателями и производственниками.
На GMC понравились:
— хорошая для подобной машины гидродинамика водоизмещающего корпуса;
— удачно подобранный винт;
— приемистый двигатель;
— умеренная собственная масса;
— легкий руль (пара «винт-шариковая гайка», для нас тогда недостижимая);
— достаточно мягкие рессоры;
— надежные и эффективные передние амортизаторы;
— четкая работа сцепления.
Выявили и недостатки:
— неудобная погрузка снаряжения на грузовую платформу через высокий задний борт и неудобный спуск его на дно корпуса (причем в задней части образовывалась «мертвая зона»);
— нехватка мощности двигателя;
— непрактичные в наших условиях гипоидные ГП;
— малый дорожный просвет под картерами ГП;
— ненадежные вращающие головки подвода воздуха к шинам, торцевые уплотнительные узлы которых имели упругие текстолитовые диафрагмы, плохо работавшие «всухую» и ломавшиеся на морозе с потерей герметичности;
— ненадежные, подверженные поломкам штанги наружного подвода воздуха к шинам (этот недостаток, перешедший и к нам, удалось исправить только через 8 лет);
— малые размеры водяного руля — недостаточная маневренность на воде;
— излишне жесткие борта шин, слабо деформирующиеся при уменьшении давления в них воздуха до минимума и быстро растрескивающиеся на ходу (явно не годились для длительного движения по грунту);
— большое затруднение с выдачей троса лебедки вперед;
— задиры шестерен одного из откачивающих насосов;
— перегрев двигателя при длительном движении по воде на полном дросселе;
— тяжелое 6-вольтовое электрооборудование;
— недостаточная производительность компрессора — время накачки всех шин составляло не менее 40 мин;
— постоянный крен на левый борт из-за расположенного там бензобака;
— неудобные при движении по зарослям неподвижные уплотнительные кожухи (с рвущимися резиновыми «гармошками») карданных валов;
— неудачное расположение глушителя (вблизи радиатора).
Все это помогло сформулировать (вместе с военными) окончательное техзадание на большой плавающий трехосный автомобиль, обязательное для реализации:
— подход по слабым грунтам с уклоном до 20° к водным преградам шириной до 1 км любой глубины с десантными стрелковыми группами до 40 человек с легким вооружением и боеприпасами и с иными грузами массой до 3000 кг;
— переправа десантных групп на инженерно не оборудованный противоположный берег со скоростью не менее 8,5 км/ч;
— надежный выход из воды на песчаный и глинистый берег крутизной до 17°;
— последующее безостановочное продвижение вглубь вражеской территории по различным дорогам с максимальной скоростью до 60 км/ч.
Должна была также обеспечиваться быстрая и удобная погрузка (с использованием собственной лебедки) для переправы 76,2-мм пушки ЗИС-З, 85-мм пушки Д-44, счетверенной ЗПУ- 4 и 37-мм зенитной пушки (с расчетами), по одной установке, 122-мм гаубиц М-30, 120-мм минометов ПМ (по три штуки с расчетами), легких колесных тягачей ГАЗ-67, ГАЗ-69 (по одному); при наличии пологого берега с плотным грунтом, отсутствии волн и сильного ветра, малой скорости течения — переправа 3500 кг груза (100-мм пушки БС-3, 152-мм гаубицы Д-1 с расчетом, среднего колесного тягача ГАЗ-бЗ без груза).
Машину предполагалось оборудовать для буксировки на воде 30-тонного плота, а при использовании в качестве самоходного парома (без выхода на берег) — для переправы не менее 50 человек (стоя) с вооружением, 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20, самоходных установок СУ-76М, гусеничных тягачей АТ-Л.
В результате скрупулезного и грамотного изучения конструкции GMC, с учетом результатов его испытаний для полного соответствия техзаданию, зная возможности отечественного автомобилестроения по поставкам комплектующих изделий, используя узлы и агрегаты послевоенных ГАЗ-бЗ и ЗИС-151, складывалась следующая идеология построения новой машины, получившей марку ДАЗ-485: в носовом отсеке корпуса, закрытом сверху клепанной алюминиевой палубой с тремя герметичными люками (для доступа к воздухоотводам, в мотоотсек и для дополнительного воздухопритока) располагался 6-цилиндровый нижнеклапанный двигатель ЗИС-123 (от тогда еще неосвоенного бронетранспортера ЗИС-152) с рабочим объемом 5,56л, форсированный до 110-115л.с.
Кроме этого, на амфибии должны быть установлены дополнительные водяные и масляные теплообменники, расширительный бачок в системе охлаждения, тахометр, два бензобака по 120 л (на GMC имелся один бензобак на 151,4 л). Муфта сцепления — двухдисковая усиленная (от ЗИС-152). Пятиступенчатая КП с силовым диапазоном 7,7 — в основе своей также от ЗИС-152 (практически такая же использовалась и на ЗИС-151). На задней части картера коробки передач, на удлиненном вторичном валу должна быть смонтирована коробка отбора мощности с отключаемым отбором на винт (то есть, изменение его передаточных отношений и реверс происходили при помощи коробки передач) и с реверсивным отбором на лебедку. Трехвальная раздатоная коробка с двухступенчатым демультипликатором (силовой диапазон — 1,97) заимствовалась от ЗИС-151 передний мост — от ГАЗ-бЗ, но с расширенной колеей, с другими ступицами (под колеса с ободом 18x8"), с иными рычагами руля и с усиленными уплотнениями (в отличие от «слабеньких» GMC).
Главная передача ГАЗ-бЗ имела большое требуемое передаточное отношение (7,6), хотя и ценой перегрузки и «питтинга» 5-зубой ведущей шестерни. Это было ошибочное решение, принятое В.А. Грачевым скорее всего из-за веры в изделия «родного» ему ГАЗа. Мог быть и другой выход — использовать более надежную главную передачу от ЗИС-151 с шестизубой ведущей шестерней, компенсируя ее недостаточное передаточное отношение (6,67) увеличением передаточных отношений в демультипликаторе, что и было сделано позже. Правда, и в главной передаче GMC была пятизубная ведущая шестерня, но зато гипоидная, с более прочным зубом. Балки задних мостов от ЗИС-151 имели другую «начинку» — главные передачи от ГАЗ-63, а также измененные ступицы колес, полуоси, тормозные механизмы (тоже от ГАЗ-бЗ). Вращающиеся валы подводных агрегатов должны были иметь усиленные уплотнения (двойные).
Передняя рессорная подвеска с гидроамортизаторами — от ЗИС-152, задняя балансирная подвеска — усиленная, но тоже от трехосных автомобилей ЗИС. Рама — в основе от ЗИС-151, но с усилениями и новыми поперечинами, кронштейнами для крепления теплообменников, опор карданных валов, лебедки, вала винта и др.
В центральном отсеке располагалась открытая двухместная рубка для экипажа с органами управления и контрольными приборами. Рубка спереди и сбоку закрывалась откидным ветровым стеклом, сверху — съемным брезентом и зимой могла отапливаться. Подушки и спинки обоих сидений должны были плавать и служить спасательными средствами. Рулевой механизм — от ЗИС-150, с синхронным управлением тросами (с натяжным устройством) водяным рулем, т. е. уменьшению радиуса циркуляции на воде способствовали и передние поворотные колеса (как на GMC).
Впервые в нашей стране предстояло спроектировать пневмогидравлический (т. е. с пневмоусилителем) привод тормозов. Иного для гидропривода тормозов мостов, заимствованных в основе от ГA3-63, быть не могло. Ручной тормоз (на ведомом верхнем валу раздаточной коробки) выполнялся барабанным (с наружными лентами), с серводействием. Лебедка с карданно-цепным приводом, с максимальным тяговым усилием 4500 кгс, также использовалась от ГАЗ-бЗ. Все остальное надо было делать заново, и не всегда в этом помогал прототип GMC.
Но водоизмещающий полунесущий большой тонкостенный корпус сложной конфигурации с вертикальными бортами и корытообразным профилем, с усилителями и раскосами, обеспечивающими его достаточную жесткость при малом весе и пригодность к массовому производству по автомобильной технологии, а также трехлопастной винт с увеличенным на 25 мм диаметром (под более мощный двигатель) — при полном отсутствии у автомобилистов опыта их создания, копировали с GMC. Поэтому они и внешне стали очень похожими, особенно по передней части корпуса. Однако предстояло самостоятельно решить (также впервые в нашей стране) серьезные технические вопросы герметизации стыков в большом тонкостенном корпусе, уплотнения многочисленных вращающихся валов, охлаждения и наоборот — подогрева некоторых агрегатов, вопросы плавучести, остойчивости, непотопляемости машины и, пожалуй, самые сложные — обеспечения высокой проходимости при входе и выходе из воды.
По сравнению с GMC компоновка машины была несколько изменена: лебедку расположили посередине корпуса, у переднего торца грузовой платформы, что позволило, выпустив назад трос, полноценно втягивать на платформу груз через откидной герметичный задний борт (то, чего не имел GMC). При этом погрузочная высота уменьшалась на 0,71 м, а площадь платформы увеличивалась до 10,44 м² (на 32,8 %). На заднем торце платформы мог быть установлен грузоподъемный кран, способный работать и на плаву. Предусматривались и два возимых стальных легкосъемных трапа для погрузки колесной техники. Требовалось решить проблему надежной герметизации заднего борта с большим периметром уплотнений и ограниченной его жесткостью. Трос лебедки должен иметь возможность быть протянутым вперед (груз этому уже не мешает) через люк в передней панели кабины, направляющую скобу на носу и производить самовытаскивание машины вперед, например, при выходе из воды на крутой илистый берег.
Иными решили сделать и водооткачивающие насосы с их приводами: более надежный вихревой и центробежный — все с цепными приводами от одного из валов привода винта. Они обладали повышенной производительностью: суммарно до 450 л/мин. На валу привода винта расположили храповик для аварийного ручного запуска прогретого двигателя (специальной рукояткой).
Машина должна была снабжаться полным комплектом имущества: навигационного (вплоть до авиационного компаса), шкиперского (вплоть до якоря и багра) и спасательного. Вводились двухтоновый пневмосигнал, электросирена и фара-искатель.
Но дальновидно главное внимание предстояло уделить разработке и развитию столь необходимой и по достоинству оцененной централизованной системе регулирования давления воздуха в шинах (более совершенной, чем на GMC). В ней видели ключ к решению проблемы высокой подвижности по сыпучим и топким грунтам, особенно при входе в воду и выходе из нее. И это подтвердилось последующими экспериментами: при снижении давления воздуха в тонкостенных шинах с 3,0–3,5 кгс/м² (движение по шоссе) до 0,5–0,7 кгс/м² (бездорожье) резко, в 4–5 раз, уменьшалось среднее удельное давление колеса на грунт. Приблизительно в 2 раза увеличивалось число контактирующих грунтозацепов и благоприятным образом уплотнялась колея. Заметно уменьшалась ее глубина и соответственно снижалось сопротивление качению, возрастала средняя скорость движения по мягким грунтам. Но главное, в 1,5–2 раза увеличивался запас тяги машины, особенно при движении по плотному снегу, песку, пашне, сырой луговине, т. е. по грунтам, плохо работающих на срез. А чем больше этот запас, тем выше проходимость. Требовались специальные тонкостенные шины большого размера (не менее 11,00–18'') с более развитым расчлененным рисунком протектора, с более упругими, но и более прочными и выносливыми боковинами, способными выдерживать длительную работу при сверхнизких давлениях в них и, следовательно, при больших деформациях бортов (до 35–40 % высоты профиля шины вместо обычных 8-12 %).
Именно у нас и именно тогда на ДАЗе был сделан решительный, революционный шаг в деле резкого повышения проходимости колесных машин по слабым грунтам и бездорожью, приблизивших их по этому параметру вплотную к гусеничным машинам. Предполагалось (в отличие от GMC) и длительное движение будущей машины на пониженном давлении в шинах по бездорожью в соответствии с несколько иной тактикой ее использования на подходе к водной преграде. Немаловажно и то, что в отличие от GMC, при повреждении шины компрессор повышенной производительности в большинстве случаев мог бы длительное время восполнять утечку воздуха, а водитель все время контролировать давление по манометру. Например, при пяти прострелах 9-мм пулями (10 отверстий) давление в шинах достигает нормы (3,5 кгс/см²) уже через 8 мин после обстрела и далее остается постоянным, в то время как без подкачки оно падает с 3,5 до 2,5 кгс/см² за 3 мин.
На шинах GMC это было бы невозможно. Накачивание шин от нуля до нормы (3,5 кгс/см²) занимало всего 16 мин (на GMC — 40 мин). Уже тогда в НИИ шинной промышленности (НИИШП) были заказаны подобные шины, где ведущий конструктор по ним Ю.С. Левин прекрасно справился с этой задачей и в дальнейшем, как верный союзник, активно помогал своими шинами создателям будущих автомобилей высокой проходимости. Хотя новая шина ожидалась меньшей массы, чем на GMC, запасную шину поместили горизонтально в боковой нише («кармане») корпуса на сравнительно небольшой высоте. На GMC она размещалась высоко на палубе, что вызывало большие трудности с ее подъемом туда (125 кг).
Предстояло заново разработать шарнирные головки с иными, более надежными, манжетными вращающимися уплотнениями для наружного подвода воздуха к шинам. Как сделать внутренний подвод, тогда еще не знали. Рабочее проектирование нового автомобиля, не имевшего отечественных аналогов, началось с 1949 года. Работали как в войну — по 10–12 часов, с энтузиазмом. Работа хорошо стимулировалась материально (оплачивалась сдельно), но главное — морально. Коллектив конструкторов полюбил будущую интересную машину.
На «кузовщиков» — начальника бюро кузовов (5–6 человек) Б.Т. Комаревского и ведущего конструктора по корпусу С.С. Киселева — легли основные трудности. Но это были мастера своего дела («артисты», как их называли), прошедшие хорошую школу работы на ГАЗе и приехавшие оттуда вместе с В А. Грачевым. Именно они вместе на вопрос В.А. Грачева, сможем ли мы сами спроектировать такой корпус, ответили утвердительно.
Бюро двигателей возглавлял С.И. Тяжелыгаков, бюро трансмиссий (18 человек) — А.Х. Лефаров (впоследствии д.т.н., профессор Белорусского политехнического института). В создание машины большое участие принимали ведущий конструктор объекта талантливый инженер Л.А. Берлин (погиб 24 октября 1960 г. на Байконуре при запуске ракеты Р-16), а также ведущие и ответственные исполнители по агрегатам: Д.Г. Грушецкий, М.Д. Карпов, В.М. Леонов, А.А. Лушпай, А.С. Лышевский, А.В. Никифоров, В.Д. Огир, С.К. Павлов, Б.М. Рабинович, Н.В. Смелышева, А.М. Стерлин, все работники ОГК. Впоследствии из этого коллектива, пройдя творческую школу В.А. Грачева, вышло немало известных конструкторов и организаторов производства, в частности, главный конструктор Ярославского моторного завода Лауреат Ленинской премии Г.Д. Чернышев.
Для координации всех работ по ДАЗ-485 и для более тесной связи со смежниками было создано оргбюро под руководством Л.Л. Ягджиева (впоследствии главного инженера завода № 586, Героя Социалистического труда, Лауреата Ленинской премии). Лабораторию дорожных испытаний возглавил Ю.С. Палеев. Наблюдающим от Инженерного комитета СА, а фактически активным и заинтересованным соучастником работ был инженер-подполковник Г.В. Сафронов.
Проектирование ДАЗ-485 велось в течение всего 1949 года. По мере выпуска рабочих чертежей их незамедлительно передавали в цеха завода, не ожидая выпуска всех сборочных единиц. Сразу были заложены две машины. Наибольшую трудность представляло изготовление корпуса. Его панели выколачивались вручную на деревянных «болванах». Для сварки панелей были построены стапеля, для проверки герметичности — ванны. Неизбежные «утыки» разрешались всем коллективом независимо от административной принадлежности. В эту напряженную работу вовлекли и рабочих ЭЦ — они тоже работали с интересом, иногда даже по ночам. ДАЗ-485 стала «их» машиной.
С зимы 1950 года развернулось полномасштабное изготовление образцов. Одновременно по просьбе В.А. Грачева ученые и специалисты Горьковского кораблестроительного института посчитали на модели ДАЗ-485 ее остойчивость, управляемость и плавучесть. Они оказались в норме. К середине августа 1950 года первая машина была собрана. Поставили ее «на ход» уже к ночи и, не удержавшись, поехали для заплыва на Днепр. С берега ей подсвечивала своими фарами GMC, как бы передавая свою эстафету новичку.
Машина сложилась сразу: особых ошибок выявлено не было. Работоспособная и достаточно надежная, она не потребовала впоследствии серьезных переделок. Это был стиль работы В.А. Грачева — делать в принципиальном плане машины «набело» (попадать «в яблочко», как он говорил). Как и то, что первые выезды и заплывы он делал сам, сидя за рулем — привык получать очень нужную информацию не из чужих рук. С самого начала было оценено удобство эксплуатации, особенно откидной задний борт и лебедка, расположенная в центре перед грузовым отсеком. Вообще это был редкий случай в отечественной практике — машина вела себя не хуже, а во многом даже лучше прототипа: более высокая проходимость, большой подъем по грунту, лучше динамика движения, большой дорожный просвет, удобнее погрузка.
В сентябре 1950 г. после доводки и техобслуживания были организованы испытательные пробеги ДАЗ-485 (уже со второй машиной) и для сравнения — GMC.
Сначала пробный: Днепропетровск—Запорожье и обратно с длительными проплывами по Днепру. С 23 по 25 сентября — пробег Днепропетровск—Жданов (сейчас Мариуполь)—Мелитополь—Никополь—Днепропетровск. С 26 по 30 сентября — до Одессы через Николаев с форсированием Бута. При выходе на илистый берег одной из машин потребовалась лебедка (хорошо, что трос мог выдаваться вперед, на берег). Следом, уже в октябре 1950 года, совершили большой испытательный пробег (зачли как Госиспытания) через Крым и Кавказ: Каховка—Евпатория—Ялта—Феодосия—Керчь—Тамань—Анапа—Темрюк и обратно. Керченский пролив, тогда еще не полностью очищенный от мин и затонувших судов, форсировали вплавь.
На Кубани передвигались по раскисшему от дождей чернозему: колеи тут же заполнялись водой. Никакой иной транспорт там не мог перемещаться. Осуществляли длительные заплывы по быстрой Кубани, в том числе ночью (при свете фар) и против течения. На обратном пути вышли в Керченский пролив в такой сильный шторм, что им и тральщикам, обычно сопровождавшим машины при длительных заплывах, не разрешили выход в море. Но испытатели вместе с В.А. Грачевым, неизменно в опасных ситуациях сидящим за рулем, задраив брезентовый верх машины рискнули переплыть бушующий 4-километровый пролив. По воспоминаниям участников, военпред хватался за голову (ему же отвечать!), а В.А. Грачев только посмеивался — он верил в свою машину. Она хорошо выходила носом па волну, система водоотлива справлялась с откачкой воды, проникавшей в трюмы, все агрегаты работали бесперебойно.
Последующие Межведомственные испытания (МВИ) двух машин велись весной 1951 года в Ленинградском военном округе в районе Юхолонмяки (под Выборгом), на реке Вуокси и окрестных озерах, имевших песчаные берега. Они еще раз подтвердили правильность основных решений нового автомобиля. Он получился достаточно прочным, подвижным, удобным в управлении, имел плавный ход и главное — исключительную, невиданную прежде проходимость. По этому показателю ДАЗ-485 в то время не имел себе равных в мировой практике среди колесных машин и в ряде случаев не уступал гусеничным машинам. За счет удачного выбора трансмиссии, подвески, шин средняя скорость движения по всем видам дорог была относительно высокой — до 30 км/ч, а по очень тяжелому бездорожью — до 10 км/ч. Отличными были и водоходные качества. Мощный трехлопастной винт, заключенный в глубокий тоннель, обеспечивал довольно высокую для амфибий такого класса скорость на воде (до 10,5 км/ч) и уверенное плавание против течения.
Однако выявились и недостатки: на ряде режимов наблюдался перегрев двигателя (потом ввели дополнительный водяной теплообменник), имели место поломки муфты сцепления и карданных валов (потом их усилили), в ряде случаев ощущалась некоторая нехватка мощности двигателя (но другого подходящего тогда не было).
В целом машина выдержала МВИ, и уже в апреле 1951 года создатели автомобиля ДАЗ-485 — начальник бюро кузовов Б.Т. Комаревский, главный инженер завода Г.М. Григорьев, подполковник Г.В. Сафронов (от Инженерного комитета СА), токарь-новатор И.И. Тхор, во главе с руководителем работы В.А. Грачевым — получили Сталинскую премию (тогда все решалось быстро). На заводе началась подготовка к производству ДАЗ-485 в новом цехе мелких серий. Был создан задел па первые 10 машин опытной партии, готовилась технологическая оснастка.
Но новый поворот судьбы — завод «приглянулся» министру вооружений Д.Ф. Устинову, искавшему базу для производства ракет, в том числе и конструкции С.П. Королева. Постановлением СМ СССР от 9 мая 1951 года ДАЗ переводят в оборонную отрасль. Как союзный завод он получает номер 586 (сейчас это «Южмашзавод») и нового главного конструктора М.К. Янгеля. Коллектив конструкторов-автомобилистов вынужденно распался: кто-то уехал в Минск, на автозавод; некоторые вернулись на ГАЗ; часть (большая) осталась на новом заводе и переквалифицировалась в «ракетчиков» (в чем и преуспела). В.А. Грачеву же в июне 1951 года предложили перейти на московский ЗИС заместителем главного конструктора и заниматься новой техникой, в первую очередь армейской. На ЗИС передавалось серийное производство амфибий «485» по документации ДАЗа: они были остро нужны Инженерным войскам СА. Вместе с В.А. Грачевым в Москву ушли и два опытных ДАЗ-485 и в придачу к ним — GMC. На новом месте все начинать надо было фактически заново. Но на ЗИСе поняли, что такая работа неизбежна и за срыв ее можно поплатиться. Поэтому завод «бросил» немалые силы на освоение теперь уже ЗИС-485.
Текст - Евгений Прочко |
